Реформа Гражданского кодекса (ГК) РФ всё никак не сдвинется с места. 800 страниц текста и более 2000 поправок – промежуточный итог борьбы за новую «экономическую конституцию» страны.

Буквально на днях ожесточённые столкновения и локальные информационные войны между сторонниками различных подходов привели к беспрецедентному для российского законодателя решению: раздробить текст первоначального законопроекта на части и вносить их ко второму чтению по отдельности. Есть и неприятные моменты. По одному из наиболее резонансных положений реформы – введении обязательной нотариальной формы для сделок, подлежащих государственной регистрации – было принято принципиальное решение: делать это преждевременно.

В чём причины такого внезапного изменения в умах и настроениях российского законодателя, каковы дальнейшие перспективы реформы гражданского законодательства и нотариального сообщества, обозревателю РАПСИ Владимиру Новикову рассказала президент Федеральной нотариальной палаты (ФНП) России Мария Сазонова.

«Законодатель утратил вкус к смелым и системным решениям»

— Вопрос о введении обязательной нотариальной формы для сделок, подлежащих государственной регистрации, длительное время считался решённым. Причем этот принцип считался чуть ли не одним из базовых элементов всей реформы ГК. Столь внезапный разворот на 180% уже оценивается рядом экспертов как проигрыш «нотариального лобби» в битве за расширение собственной компетенции и доходов. Так в чем же причина?

— Я стараюсь избегать категоричных выводов. Жизнь полна сюрпризов, и это один из них. Не сказать, чтобы сильно приятный, но и оснований для паники я пока не вижу. Речь не идёт об окончательном решении государства отказаться от нотариальной формы как таковой, а о синхронизации с реформой нотариата. То есть соответствующие изменения планируется внести в ГК одновременно с принятием нового закона о нотариате. Хотя, истины ради, с этим не было проблем и раньше. Законопроект прямо предусматривал, что норма об обязательной нотариальной форме в ряде наиболее важных и юридически сложных сфер, вводится лишь после принятия нового закона о нотариате.

Есть, на мой взгляд, в принятом решении «взять паузу» и доля субъективного. По большому счёту, современный законодатель утратил вкус к смелым и системным решениям, основанным на глубоком знании предмета, а не на информационном шуме и распространяемых, таким образом, заблуждениях. Кстати, одно из них – об алчущем чужой копейки нотариальном лобби, которое если и существует, то только в воспалённом воображении отдельных «экспертов» и иже с ними. Нотариусы – это люди государства, действующие от его имени в интересах процветания, спокойствия и стабильности всех и каждого, а не только – самых ловких и изворотливых. Мы уравниваем шансы на успех всех. И это кому-то сильно не нравиться. Поэтому, взятая Госдумой неоправданная пауза – прежде всего, проигрыш, надеюсь, только временный, общества и государства, в целом, а не мифического троглодита-нотариата.

— Может, напротив, решение изменять кодекс поэтапно и временно отказаться от положений, вызывающих наибольшее раздражение в обществе, более прагматично на данном этапе?

— Конечно, учитывая современные реалии, такое решение прагматично. Но это не превращает его в верное по сути: нельзя откладывать принятие принципиальных решений до бесконечности. Так можно потерять всё. ГК и его общая часть – это всегда концепция, идеология экономической жизни в стране, воплощаемая в праве. Разбивка и голосование по частям создаёт, на мой взгляд, реальный риск разрушения единой и стройной концепции кодекса, выстраданной за последние десять лет, в том числе – на практике. Многочисленным и не всегда дружелюбным лоббистам станет теперь много проще атаковать его принципиальные положения, добиваясь введения в разрозненные части текста реформы отдельных, удобных для них частностей, сводящих на нет весь позитивный потенциал будущего кодекса как цельного текста, объединённого общей идеей.

Правовая казуистика используется заинтересованными в сохранении status quo лицами для фактического разгрома реформы в том виде, как она задумывалась. Недавние события тому подтверждение. Сохранение действующих правил о минимальном размере уставного капитала, исключение из проекта норм об аффилированности и о раскрытии информации о конечных бенефициарах оффшорных компаний. Теперь вот — изменение формулы участия нотариуса в гражданском обороте. Всё это звенья одной цепи. В мутной воде ведь раки крупнее.

На таком фоне ряда частностей, принцип добросовестности – другая широко разрекламированная новация проекта – мягко говоря, превращается в пустой звук. Сопоставить факты и сделать выводы здесь совсем не трудно. Гораздо сложнее  действовать по совести, а не в угоду искусственно и искусно созданному моменту. Реформу попросту заболтают. Не удивлюсь, если в итоге всех перипетий с ГК мы получим очередной олигархический догмат. Стремление бизнеса, особенно крупного, вырваться из чересчур тесных объятий государства вполне понятно. Но в любом случае оно не должно приводить к другой крайности – полному игнорированию общественного интереса в формировании безопасных и равных для всех правил игры.

«Охота на курицу, несущую золотые яйца»

— Государство давно провозгласило политику снятия административных барьеров в экономике. Сегодня новой целью властей стал качественный рывок в международных рейтингах, оценивающих экономическую эффективность государственного  регулирования при ведении бизнеса, в которых Россия традиционно — на последних местах. Не кажется ли вам, что возвращение обязательной нотариальной формы в качестве дополнительного и весьма затратного барьера для участников гражданского оборота изначально, что называется, не попадало в тренд?

— Последние 10 лет у меня не пропадает стойкое ощущение дежа вю. Мы в очередной раз живём надеждами на будущие успехи, снова строим планы «догнать и перегнать», ставим новые иллюзорные цели и бесконечно подымаемся с колен, пугаясь при этом собственной тени. Сколько ещё можно? Многочисленные и модные сегодня рейтинги, классификации по уровню правового развития показывают, насколько право выступает важнейшим вектором влияния для страны.

Однако их объективность во многих случаях вызывает вопросы. В основе тех же рейтингов Doing Business, где нам прочат в скором будущем место в первой двадцатке, более чем спорная теория взаимозависимости права и экономики, разработанная ещё в 70-е годы прошлого столетия в недрах Иллинойского университета и используемая как инструмент «мягкой силы» для распространения влияния вполне определённой правовой системы. Из года в год авторы докладов, сплошь англо-американская профессура, выводят правовую ось зла, где основная роль принадлежит странам романо-германской, континентальной правовой системы, предлагая страждущим ключи от якобы лучшего права. Достаточно посмотреть кто в первой десятке рейтинга – всё сплошь страны общего права.

В конце концов, нет ничего удивительного в том, что доминирующая экономическая сила желает обеспечить своё влияние и, значит, процветание, за счёт экспорта, где по-доброму, а где и силой своей правовой модели, в данном случае common law, даже если это происходит за счёт пожирания других моделей, в том числе правовых систем цивилистической правовой традиции. Выводы докладов столь одиозны и однобоки, что сразу после выхода в 2004 году первого рейтинга получили негативные оценки в целом ряде развитых стран, а Всемирный банк был вынужден поспешно откреститься от его авторов. Магия цифр и графиков доклада вкупе с достаточно примитивной интеллектуальной системой, основанной на элементарных числовых данных, может впечатлить только неподготовленного читателя и правительства микронезий, продолжающих наивно верить в существование одинаково эффективных, универсальных рецептов в праве и экономике.

Даже если экономический анализ права может и должен служить источником вдохновения и размышлений для законодателя, также как, например социология, философия или демография, он не может претендовать на гегемонию, и не должен превратиться в очередную священную корову, что мы сегодня, к сожалению, наблюдаем. Как можно недооценивать угрозы – а значит непростительную ошибочность – оставления ключей от права в руках науки, которая до сегодняшнего дня показала себя более способной объяснять прошлое, чем предсказывать будущее. Экономисты всегда лучше объясняют, хоть и здесь по-разному, прошедшие кризисы, которые они не увидели и не разрешили. В такой ситуации было бы самоубийственным для законодателя полагаться при разработке моделей правового регулирования и конкретных норм на оторванные от жизни вычисления, абстрактные выводы или экономическое моделирование развития ситуации.

— В чем неправы законотворцы?

— Создание норм права не может под угрозой неэффективности абстрагироваться от человеческой природы и социального поведения, которое они призваны урегулировать. В целом, мне довольно странно видеть, что на такой крючок попалось руководство такой великой страны как наша. Этот тренд навязан, мы живём по чужой повестке дня, соревнуясь только сами с собой. Несмотря на необоснованные надежды, питаемые некоторыми, здесь мы всегда обречены на вторые и третьи роли. Пора спуститься на землю и заняться реальными делами, а не воплощать чужие утопии.

Реальность же такова, что для более чем 80 стран мира, среди которых наиболее развитые экономики Европы, Азии и Латинской Америки, где проживает более 4 миллиардов человек и производится 2/3 всего валового продукта планеты, нотариальная форма для наиболее важных и сложных операций – есть минимальный стандарт юридической безопасности, без которого невозможен никакой экономический рост. В 23 из 27 стран ЕС, включая такие его локомотивы как Германия и Франция, нотариат и нотариальная форма сделок – один из базовых элементов развитого рынка недвижимости.

Китай сделал выбор в пользу нотариата латинского типа в 2003 году и вместе с Бразилией, где такая же модель, рос даже в период всеобщего кризиса и стагнации на 7-10% ежегодно. Напомню, если кто забыл, что сам кризис стал результатом масштабных спекуляций производными ипотечными бумагами на рынке недвижимости США, которого могло бы и не быть даже при минимальном вмешательстве в формирование первичных ипотечных обязательств беспристрастного и независимого профессионала: токсичный пузырь необеспеченных ипотечных долгов не надулся бы в принципе.

Не удивительно после этого, что в целом ряде штатов США, таких как Флорида, Луизиана, Калифорния и Техас законодатель ввёл институт так называемых нотариусов гражданского права, выполняющих его классические функции как и в системах континентального права. Немаловажно и то, что уменьшается стоимость юридической инфраструктуры для общества. В странах Латинского нотариата юрисдикционная система гораздо дешевле. Так, в США расходы на юридическую систему достигают 2,6% от ВВП, а во Франции и ФРГ — от 0,6% до 0,8%, то есть примерно в два, два с половиной раза ниже. Сама жизнь доказала, что нотариат и нотариальная форма – это никакой не барьер, а напротив стимул для экономического развития в обществах, стремящихся к правовому равновесию и стабильности.

И только в России продолжается охота на курицу, несущую золотые яйца.

— Разве для обычного гражданина или даже организации важно, в какой конкретно системе работает тот или иной юрист? Ведь куда важнее конечная эффективность и доступность его услуг.

— Это в целом так. Хотя я не стала бы так легковесно относится к собственной правовой культуре. Вряд ли российский обыватель обрадуется приходу системы, в которой правовой конфликт является нормой жизни и двигателем общественного прогресса. В подобной высококонфликтной и конкурентной среде чаще побеждает сильнейший, а не правый. На практике это тот, у кого больше возможностей – нанять лучшего адвоката, заплатить за дорогостоящие экспертизы и заключения высококлассных специалистов. Это адвокатская по своей сути система – очень экономически выгодная, кстати, для самих юристов.

Для нашей правовой системы предупреждение конфликта и создание равных стартовых условий представляет самостоятельную ценность. Именно поэтому принципиальным моментом является контроль правомерности юридических действий непосредственно в момент их совершения, а не в последующем, уже в момент спора. Дилемма контроля законности ex ante или ex post – принципиальный вопрос, от решения которого зависит искомая эффективность и доступность права для каждого члена общества, а не только кучки избранных. Поэтому, возврат нотариальной формы – это также вопрос обращения к собственным правовым традициям, отданным на растерзание транснациональным корпорациям и финансово-промышленным группам, требующим для себя бесконечных преференций и исключений в существующем правопорядке.

«Нотариат при удостоверении сделок с недвижимостью экономически более выгоден для общества»

— Вас в итоге не смущает, что в качестве оппонентов введения обязательной нотариальной формы сделок, подлежащих государственной регистрации, выступили самые различные организации – от объединений предпринимателей и потребителей до риэлторов, банков и страховщиков – представляющие остаточно широкий спектр общественного мнения?

— Против отмены смертной казни также всегда большинство, что не лишает глубины и величия это достижение всего человечества, сумевшего переступить через свою природу. Просто нужно иметь смелость видеть немного дальше собственных амбиций, сиюминутной выгоды и предрассудков.

Конечно, у нотариата есть, что предложить как оппонентам, так и союзникам. Глобально и не вдаваясь в детали, это – закон. Для всех – единый и непоколебимый, Закон в высшем смысле этого слова, такой, от которого уже отвык загнанный в угол гражданин, предприниматель, да и само государство. Возможно, от этих слов веет высокопарной лирикой, не свойственной нашему времени. Но это не меняет предназначения нотариата как общественного института.

— Получается, вы ведете речь о введении клиентоориентированной модели нотариата?

— Именно так – удобной, предсказуемой и доступной для пользователя, но в то же время направленной на защиту публичного интереса в гражданском обороте. Принцип комплексной правовой помощи, заложенный в проекте нового закона о нотариате, предполагает не просто проставление печати нотариусом на договоре, но и выполнение им всего комплекса предварительных и последующих этому формальностей. Первичный и дополнительный сбор документов для сделки, их правовая экспертиза, расчёты сторон через депозитный счёт, передача документов на регистрацию и получение финальных правоустанавливающих документов могут, по желанию сторон, стать неотъемлемой частью работы нотариуса. Никто и нотариусы, в первую очередь, не заинтересованы в возвращении модели нотариата-печатного станка, в которой нотариальный тариф уплачивался за дополнительную синюю печать на документе.

Наконец, не стоит забывать, что нотариальная форма есть продукт сложной удостоверительной процедуры, направленной на бесспорное установление юридических фактов и субъективных прав участников сделки, третьих лиц. Её результатом, в случае успешного завершения, является появление акта квалифицированной юридической формы, обладающего повышенной доказательственной и, нередко, исполнительной силой. Собственно в этом основная «добавленная стоимость» нотариального акта, которая создаёт из него безупречное доказательство прав собственности, столь необходимое в нашей правовой действительности.

— Но такой комплексный подход, как указывают ваши оппоненты, приведёт к существенному удорожанию издержек и сроков реализации своих прав для граждан и организаций, вынужденных  в силу закона обращаться к нотариусу. Разве нет?

— Наоборот! Мы все были бы вправе ожидать существенного снижения затрат участников гражданского оборота и, прежде всего, рынка недвижимости на профессиональное юридическое сопровождение сделок. Так, по независимым исследованиям, средняя стоимость услуг посредников, работающих на рынке недвижимости, составляет от 3,5% до 10% от реальной суммы сделки, в то время как нотариальные тарифы не превышают 1%. В этот 1% входит стоимость комплексной правовой помощи нотариуса, трёхуровневое страхование имущественной ответственности, содержание конторы, хранение документов в архиве в течение 75 лет. Поэтому нотариат при удостоверении сделок с недвижимостью экономически более выгоден для общества, чем посредники, уже работающие на этом рынке.

Работая по регулируемым тарифам, нотариус уже сегодня способен более быстро и качественно выполнять значительную часть работы нынешних посредников, получая достоверную и актуальную информацию по защищённым каналам связи непосредственно от компетентных государственных органов в рамках системы межведомственного электронного взаимодействия. В свою очередь и вопреки другому распространённому заблуждению, это неизбежно привело бы к сокращению сроков совершения сделок с недвижимостью и повышению их фактической бесспорности. Добавим сюда сокращённые сроки государственной регистрации, уже предусмотренные для нотариально удостоверенных договоров и картина становится полной. В стране нет другой профессиональной корпорации, способной на таких необременительных для граждан и организаций условиях предоставлять столь широкие правовые гарантии эффективности и действительности приобретаемых ими прав на недвижимость.

— В таком случае почему не оставить выбор за самим заинтересованным лицом обращаться или нет к нотариусу? Ведь если он настолько эффективен и доступен, клиент найдёт его сам. В чём смысл навязывания услуг нотариуса и нотариальной монополии?

— Это вопрос правовой политики, установления приоритетов регулирования, количества и, главное, качества присутствия государства в гражданском обороте. То есть, по сути, речь идёт об определении адекватного соотношения частного и публичного, в частности, на рынке недвижимости. Следуя принятым приоритетам, государство определяет наиболее важные и социально значимые правовые действия, где граждане и другие субъекты объективно должны быть защищены от возможного обмана, потенциального конфликта, от излишних и произвольных сборов со стороны непрофессиональных и не несущих какой-либо ответственности за свои ошибки лиц. Публичный интерес заключается также в обеспечении прозрачности и стабильности рынка недвижимости, полноценной реализации государством своих фискальных функций, а также – бесспорности соответствующих прав и обязанностей.

Простая письменная форма (ППФ – РАПСИ) сделок и, в основном, наличный расчёт, царствовавшие на рынке недвижимости последние 15 лет, доказали свою полную несостоятельность не просто как средство экономического роста (99% сделок в ППФ, а всё также на последних строчках всевозможных рейтингов), но, прежде всего, как действенный инструмент правовой защиты в этой чрезвычайно чувствительной и важной сфере.

Не секрет, что одна из причин самой постановки вопроса об установлении требования обязательного нотариального удостоверения всех сделок с недвижимостью стало массовое распространение мошеннических схем на этом рынке, от которого страдают, прежде всего, самые незащищённые слои населения – инвалиды, сироты, лица, злоупотребляющие алкоголем и ведущие асоциальный образ жизни и другие. Жизнь и благополучие каждого бесценны и мы, как гуманистическое общество, не можем оставить их на обочине самостоятельно решать свои проблемы. Шанс должен быть дан всем и каждому.

При этом нужно заметить, что люди известные и имеющие возможность, что называется, подстраховаться, также не избавлены от этой напасти. Недавние истории с приобретением известным ведущим Андреем Малаховым квартиры с арендатором, которая оказалась нежилым помещением, или скандал с Григорием Куликовым и его компанией «Миэль», одним из крупных игроков на столичном рынке недвижимости, пустившимся в бега с крупной суммой, полученной им на строительство домов на Рублёвке, тому свидетельство.

В принципе, все эти многочисленные кривосшитые схемы строительства и продажи нового жилья, да и вторичном рынке тоже давно уже стали притчей во языцах: вексельные, оффшорные и банкротные схемы, предварительные и авансовые платежи, банковские ячейки и расчёты и иностранной валюте, многократное занижение цены договора, мзда за ускорение регистрации – каких только выкрутасов не встречается сегодня на этом абсолютно сером рынке. Обязательная нотариальная форма ликвидирует их как класс, что, конечно, задевает некоторых «профессиональных» участников рынка недвижимости, преуспевших на надувательстве собственных сограждан.

Кстати, по данным ФНС после введения обязательной нотариальной формы для сделок отчуждения долей в уставном капитале ООО количество подделок упало на три четверти, что очень существенно.

— То есть конкурент нотариуса в данных ситуациях – любой риэлтор и регистратор, даже самый неподкупный и добросовестный?

— Вы меня не так поняли. Для честного риэлтора и неподкупного регистратора нотариус не конкурент и не препятствие, а партнёр. Наши функции не пересекаются в принципе. В решении вопроса о введении обязательной нотариальной формы важно учитывать и то субъективное бессознательное, характерное для массового поведения. Расчёт на «авось», бесконечное желание сэкономить копейку при риске потерять в сотни и тысячи раз больше, распространённые иждивенческие настроения не должны игнорироваться, а получать адекватный ответ в правовой плоскости. Толку от систематического прятанья головы в песок, как это сейчас происходит, нет и не будет: эти родовые травмы молодого российского государства и общества не рассосутся сами собой. В этом смысле, обязательная нотариальная форма – это одновременно адекватный ответ и воспитательная мера.

«Некоторые страстно желают изменить сам принцип имущественной ответственности нотариуса»

— Воспитание граждан в духе уважения закона и прав другого – безусловно, важная и необходимая задача. Однако не менее важны и более прозаические вопросы, по которым неоднократно высказывались претензии к нотариальному сообществу. Мол, в действительности, нотариус ничего не гарантирует и все возможные потери по сделке, случись они, лягут тяжким грузом на его добросовестные стороны. Есть ли в этих утверждениях доля истины?

— Так говорят только от незнания вопроса. Гарантии существуют: имущественная ответственность нотариуса обеспечивается всем принадлежащим ему имуществом, а также двухуровневым страхованием – личным и коллективным. Кроме того, проект нового закона о нотариате предусматривает создание третьего эшелона защиты – Гарантийной кассы, обеспечивающей возмещение ущерба от незаконных действий нотариуса, причинивших имущественный ущерб. Эта система эффективно работает, просто она не создаёт вокруг себя много шума: как правило, соответствующие убытки, причинённые умышлено или по грубому недосмотру нотариуса, возмещаются добровольно на досудебных стадиях. И только в неочевидных случаях, когда вина нотариуса в возникших у стороны убытках не усматривается, окончательное решение принимается судом.

В целом, я должна заметить, что случаи причинения некомпетентными или злонамеренными действиями нотариуса имущественного вреда обращающимся к нему лицам носят единичный характер. Представляется, что этот вопрос постоянно муссируется ещё и потому, что некоторые страстно желают изменить сам принцип имущественной ответственности нотариуса, которая, по их видению, должна наступать при любом раскладе, даже в отсутствие вины нотариуса. Обманул нотариуса, а потом ещё и получил с него по полной программе, уже после отмены сделки – чем не новый вариант лёгкого заработка!? Для горячих голов напомню, что бесплатных удовольствий в мире остаётся всё меньше, а у такой приятной во всех отношениях опции как безвиновная ответственность есть своя цена. И она, к сожалению, немаленькая. Имущественная ответственность только тогда реальна, когда она обеспечена активами соответствующего объёма и качества.

Функционирование систем комплексного имущественного страхования (КАСКО), построенных по схожим правилам, показывает минимальный уровень обеспеченности страховых рисков, не говоря уже о какой-то рентабельности, при уплате страхователем ежегодной премии в размере 5-10% от стоимости имущества. Теперь этим активистам стоит спросить себя, насколько они сами и общество в целом готовы платить нотариальный тариф в таком размере?

В противном случае – это профанация. Ответственность нотариуса есть, а взять с него будет нечего. Да и вообще модель безвиновной ответственности для публично-правовой деятельности, каковой является нотариальная, упречна по своей сути, закладывая в неё риски, которых нет. Как иронизирует по этому поводу один известный российский цивилист – «осталось нам только включить нотариуса в перечень источников повышенной опасности». Тогда зачем ограничивать собственную фантазию и желание облагодетельствовать проходимцев разного рода: давайте включим деятельность судов, судебных приставов-исполнителей, органов следствия и прокуратуры, регистраторов, должностных лиц ЗАГС и других административных органов в этот же самый перечень?! Как раз этого и не хватает для полного паралича и так не вполне совершенной юрисдикционной системы.

«Нам есть чем гордиться, и это не пустые слова»

— Слушая вас, нотариусы – практически ангелы во плоти, сплошь бессеребренники и, вообще, приятные и развитые во всех отношениях люди, идущие навстречу народным чаяниям. Всё так ли гладко в нотариальной корпорации? Не стал ли провал по ГК результатом кадровых просчётов? Может сегодняшний нотариальный корпус просто не готов к новым полномочиям?

— Не всё гладко, как и в любой другой сфере человеческих отношений. Но игнорировать факты тоже не следует. Привязка к нотариальным округам, государственный характер организации профессии, необходимость совершения бесплатных нотариальных действий, серьезные требования на входе в профессию и наличие государственного и профессионального контроля,  большая социальная составляющая – все это не имеет никакого отношения к бизнесу, который не будет работать в поселке с населением 3 тысячи человек, как это делают нотариусы.

— То есть нотариусы – еще и благотворители? 

— Вы напрасно иронизируете. Нотариусы совершают бесплатно нотариальные действия в отношении 16 категорий граждан. Например, только в 2011 году нотариусами России было совершено 1990543 нотариальных действия бесплатно и освобождено от уплаты тарифа на сумму более 456 миллионов рублей. А в 2010 году – 1781881 действие на сумму более 452 миллионов рублей. Но ведь нотариусы при совершении двух миллионов бесплатных действий несут по ним как затраты, так и гарантируют имущественную ответственность. Поэтому, нам есть чем гордиться и это не пустые слова и голые витрины с иллюминацией для отвлечения внимания.

Конечно, мы сами далеки от идеализации состояния профессионального корпуса: 15-летнее отлучение от сделок с недвижимостью не прошло даром, что даже заставляет некоторых коллег в регионах с опаской смотреть на будущее расширение своей компетенции. Но это вопрос не принципа, а техники. В современном динамично развивающемся и противоречивом праве набор необходимых знаний и навыков составляет перманентный процесс для юриста-профессионала, тем более представляющего в гражданском обороте государство. Повышение квалификации – наша постоянная забота, которая на случай масштабных изменений законодательства сразу выходит на первый план. Нами созданы и успешно функционируют научные и образовательные центры, мы активно сотрудничаем с ведущими юридическими вузами и лучшими преподавателями страны, мы планируем создание вместе с Министерством юстиции РФ федерального учебного центра и ещё многое другое. За последние 3 года более 70% практикующих нотариусов прошли углублённое повышение квалификации по программе 72 часа.

В целом, я должна заметить, что слухи о профессиональной непригодности нотариусов нередко распространяются лицами, получившими отказ в нотариальной конторе по легализации явно противоправных актов и намерений. Я повторюсь – у нас для всех один рецепт: закон. Нравится это кому-то или нет. А свою профессиональную компетенцию нотариусы с успехом доказывают и сейчас, ведя сложнейшие наследственные и семейные дела, участвуя в обеспечении корпоративных и залоговых отношений, обеспечении доказательств. Поэтому, предубеждения о том, что нотариус это недалёкий раб гербовой печати, удел которого штамповать копии и легализовать подписи под документами, скорее свидетельство удалённости говорящего так от реальной юридической практики.

— Есть мнение, что юридическим лицам не нужен нотариат, что они справятся сами, имея для этого все возможности. Так ли это?

— В 21 веке мне претит сама мысль о построении гражданского оборота по сословному принципу: для боярина – одно право, для холопа – другое. Именно такой подход проповедуют эти борцы за некие, в действительности, виртуальные преференции для бизнес-сообщества. Я понимаю, откуда ветер дует. Зацикленные на бесконечной оптимизации операционных издержек и сиюминутном повышении нормы прибыли, российский бизнес упускает из вида ряд важных системных преимуществ, которые даёт обращение к нотариальному акту как инструменту бесспорного подтверждения прав, основанному, прежде всего, на балансе интересов сторон.

Что представляет собой современная договорная практика на предприятиях? В действительности, это бесконечное перетягивание одеяла с целью «выбить» для себя максимум преференций и «отходных» путей, запугав по пути контрагента всеми мыслимыми и немыслимыми  штрафными санкциями, искусственное введение в структуру договора «иностранного» элемента откуда-нибудь с Кипра или Британских Виргинских Островов для подчинения обязательств сторон якобы более гибкому английскому праву и тому подобные фокусы, ведут зачастую к довольно тяжким последствиям.

— Каким же?

— Росту конфликтности, системным злоупотреблениям правами, навязыванию определённых и явно невыгодных условий сильной стороной. В итоге, мы имеем явно перекошенную систему, в основе которой – общее недоверие к бизнес-партнёрам, где дисбаланс сил между экономическими гигантами и карликами ещё более впечатляющ, чем в отношениях граждан. Поэтому, участие нотариуса в качестве незаинтересованного и беспристрастного советника всех сторон в бизнес-контрактах не в меньшей, а может даже в большей степени служит сохранению общественного мира и спокойствия, позволяя компенсировать недостаток собственных сил у слабой стороны.

Наконец, вещи и недвижимость, в частности, имеют свойство к обороту, поэтому рано или поздно попадают в руки граждан, которые нуждаются в правовых гарантиях собственности.

http://rapsinews.ru/legislation_publication/20121214/265763841.html