Президентская программа правового просвещения граждан России может улучшить качество управления страной и повседневную жизнь обывателей. А может и не улучшить. Воспитать уважение к закону и праву одним просвещением вряд ли удастся, но и обойтись без него никак нельзя.

Сейчас в головах россиян сложился мифологический, мало соответствующий действительности образ судебно-правовой системы, которая представляет собой единое целое с правоохранительными органами и, если говорить шире, — государством и чиновниками в целом. 58% респондентов «Левада-центра» считают, что закон не защитит их от произвола государства, противоположного мнения придерживается всего 33%. Ситуация улучшается: в 2006 г. соотношение скептиков и оптимистов было 68% против 25%, но скептики по-прежнему в изрядном большинстве. Граждане сетуют на зависимость и коррумпированность судов, но одновременно требуют поставить суды под контроль исполнительной власти: независимость судов поддерживают менее четверти опрошенных «Левада-центром».

Низкая правовая культура — одна из основ современных порочных отношений между обществом и властью. Недостаток знания законов, помноженный на недостаток информации о работе госструктур (будь это правительство, полиция или органы соцобеспечения), многие восполняют за счет искаженных представлений, почерпнутых из многочисленных судебно-милицейских телесериалов. Столкнувшись с реальной жизненной ситуацией, требующей обращения в суд (прокуратуру, милицию, управления образования), обыватели часто сами не могут просто изложить своих требований. Платить адвокату или юристу за представление своих интересов россияне, как правило, не готовы. Просители получают отказ, убеждаются (и убеждают других) в правоте постулата «закон — что дышло», в непобедимости бюрократии, в несправедливости суда и пытаются решить проблему привычными неформальными методами или, что еще хуже, подменить право обычаем вплоть до самосуда. Понятно, что такая практика только закрепляет существующее положение дел. Чревато оно разделением страны на две корпорации — бюрократов и обывателей, живущих отдельно друг от друга, по отдельным понятиям, не имеющим ничего общего с нормами публичного, уголовного и частного права.

Но ситуация в судах вовсе не безнадежна. Многие практикующие юристы убеждены, что в процессах, где нет политического или финансового заказа — а таких большинство, — простой гражданин может защитить свои права, если будет твердо и последовательно пользоваться законными инструментами. По данным судебного департамента при Верховном суде, в 2009-2010 гг. граждане выиграли 3800 дел из 5500 о возмещении вреда, нанесенного незаконными действиями милиции, следствия и прокуратуры. Суды удовлетворили 46 500 исков россиян из 65 000 о неправомерных действиях органов власти всех уровней и 69 000 из 127 000 — о незаконных действиях отдельных чиновников.

Потребители выиграли около 80% дел у продавцов и 90% — у кредитных организаций. Получается, что при настойчивости и квалификации в судах вполне можно добиться правды и справедливости. И, кстати, уверенная демонстрация заявителем знания собственных прав и обязанностей чиновников заставляет последних относиться к просьбе с большим уважением.

Другое дело, что победы над правовым нигилизмом в обществе, где глубоко укоренились неуважение к закону, приоритет неформальных практик и обычаев над правом, невозможно достичь одним (пусть и масштабным) просвещением обывателей. Госполитика в сфере правовой грамотности и правосознания граждан должна быть дополнена строгими дисциплинарными и, возможно, даже уголовными наказаниями чиновников, регулярно издающих нормы, признаваемые затем судом противоречащими закону. И сама программа не должна быть внутренне противоречивой. В частности, не совсем понятно, как можно повысить правовую культуру, ориентируясь на исторически сложившиеся нормы морали и общепризнанные нравственные ценности многонационального народа России, если в некоторых регионах укоренившаяся норма — кровная месть и многоженство. Еще больше вопросов вызывает участие в пропаганде правовых знаний сотрудников правоохранительных органов и чиновников, которые у обывателей как раз и ассоциируются с презрением к закону.