Новый законопроект, внесенный в Госдуму, заставил юридическое сообщество вернуться к старому спору: надо ли устанавливать тарифы морального вреда.

Идеи ввести специальный ценник на чужие страдания витают, кстати, уже давно.

Сегодня в законах у нас нет четкого определения морального вреда, но в жизни все примерно понимают, о чем идет речь. Это если кого-то несправедливо обидели. Человек в таком случае имеет право требовать компенсацию. Она в данном случае — аналог «прости», только в твердой валюте. Весь вопрос: сколько? Закон на этот счет безмолвствует.

Каждый раз судья должен взвесить конкретное дело на своих внутренних весах и сказать, сколько стоят чужие переживания в рублях. На основе свежих дел можно даже составить некоторые ценники.

Например, как оценить страдания матери, потерявшей взрослого сына? Как вариант — 570 тысяч рублей. Именно столько было взыскано на днях в Ульяновске с женщины, убившей бывшего мужа. Эти деньги 40-летняя убийца должна выплатить бывшей свекрови.

Зато МВД заплатит в два раза меньше за то, что его сотрудник в припадке ревности расстрелял из табельного оружия свою бывшую девушку. Районный суд Омска взыскал 280 тысяч рублей в пользу родителей девушки, убитой в октябре 2009 года сотрудником милиции Александром Мецем.

А сколько стоит грусть сироты, у которого по вине взрослых погиб брат? Ровно 50 тысяч рублей. Так посчитали в одном из районных судов Ставрополя, рассматривая дело директора детского дома, где случилась трагедия: собака насмерть загрызла 15-летнего воспитанника. Мальчик пошел выносить мусор и погиб. Все просто и обыденно. Следствие обвинило руководительницу приюта в халатности. По решению суда она получила условный срок, а также должна выплатить компенсацию брату погибшего.

Кстати, страдания сироты, получается, оценены в два раза меньше, чем потеря взрослым мужчиной глаза во время операции. Недавно Куйбышевский суд Омска обязал местную офтальмологическую клинику выплатить 100 тысяч рублей бывшему пациенту, ослепшему на один глаз по ошибке врачей.

Многие специалисты полагают, что проводить такие сравнения некорректно, мол, в каждом случае совершенно разные обстоятельства. Кто-то из экспертов говорит и о том, что надо ранжировать и обидчиков по платежеспосбности. Ведь, по их мнению, у популярной клинической больницы заведомо больше денег, чем у директора детского дома. Видимо, суды учитывали и это. А справедливость в данном случае вопрос философский.

Последняя инициатива депутатов Госдумы, к слову, также направлено на то, чтобы защитить обидчиков от разорения. Депутаты фракции ЛДПР Сергей Иванов и Максим Рохмистров предлагают уточнить размер компенсации морального вреда. Согласно проекту в ходе процесса ответчик сможет написать специальное заявление, чтобы с него не брали много. Тогда суд должен будет взыскать не больше трети всех заработков человека за месяц. Эксперты, опрошенные «РГ», решили, что шансов у данной инициативы немного. Скорее всего, проект непроходной.

Что же касается тарифов за моральный вред, то и здесь юридическое сообщество не пришло к единому мнению. По данным «РГ», высшие руководители судов общей юрисдикции выступают против введения каких-либо ставок, пусть даже и ориентировочных. Сторонники этой позиции говорят, что каждый случай — сугубо индивидуальный и нет таких весов, на которых можно было бы взвесить слезу ребенка, горе матери или страдания инвалида.

С другой стороны, некоторые люди в мантиях, с которыми общался корреспондент «РГ», наоборот, сказали, что какие-то ориентиры при расчете компенсаций им бы не помешали. Понятно, что все случаи не предусмотришь. Но есть стандартные примеры, когда единые ставки будут к месту.

Скажем, невинное осуждение человека. Или смерть в автокатастрофе. В перечне могут оказаться врачебные ошибки, задержки авиарейсов и чиновничья нерасторопность.

Однако, когда дело доходит до такой тонкой материи, как нравственные страдания, деньги отнюдь не решают все. Поэтому сегодня в юридическом сообществе активно обсуждается идея, что нужен своеобразный закон об извинениях. Или поправки в действующие акты. Суть предложения в том, чтобы предусмотреть другие формы возмещения материального вреда. Без денег. Допустим, цветы или коробка конфет, чтобы загладить грубость и хамство перед женщиной.

Еще одна проблема: зачастую у осужденных нет денег, чтобы расплатиться по счетам. И моральные компенсации так и остаются скорее моральными. Выход предложил недавно на «Деловом завтраке» в «РГ» глава СКП Александр Бастрыкин: создать государственный фонд компенсаций жертвам преступлений. А государство будет потом само взыскивать деньги с преступника.

К слову, еще одна юридическая коллизия возникла после принятия закона о досудебном соглашении со следствием — так называемой сделке с правосудием. В нем законодатели нечетко прописали права потерпевшего. Сама процедура сейчас не позволяет суду определить размер компенсации, поскольку дело слушается в упрощенном порядке. Некоторые юристы считают, что в схему надо вносить изменения.

Справка «РГ»

Примерная цена нравственных страданий в российской судебной практике (по приговорам последнего времени).

Продажа некачественных товаров — 3-5 тысяч рублей.

Задержка самолета на 10 часов — 8 тысяч рублей.

Избиение инспектором ГИБДД нарушителя правил — 20 тысяч рублей.

Несправедливое возбуждение уголовного дела — 20 тысяч рублей.

Изнасилование 6-летней девочки — 50 тысяч рублей.

Производственные травмы (вплоть до переломов) — 50-100 тысяч рублей.

Удар Николая Валуева — 100 тысяч рублей.

Каждый год, проведенный в тюрьме невиновным, — 250 тысяч рублей.

Гибель младенца при родах по вине акушера — 500 тысяч рублей.

Убийство человека (компенсация родным убитого) — 300-800 тысяч рублей.

Пытки в милиции — до 2 миллионов рублей.