Владислав Куликов
«Российская газета» — Федеральный выпуск №5448 (72)
06.04.2011, 01:00
Высшая судебная инстанция сделала серьезное внушение людям в мантиях: небрежно составленные уголовные дела надо возвращать в прокуратуру, и это правильно.
Никто не должен наказывать судью за буквоедство, ведь решается, ни много ни мало, судьба человека.
На конкретных примерах Верховный суд России показал в свежем обзоре судебной практики, как надо поступать, когда обвинение подготовлено тяп-ляп. Главная установка от высокой инстанции — нельзя закрывать глаза на такое.
Одним из поводов для разъяснения стало дело некой гражданки Б., которая, по мнению обвинения, пыталась нанять убийц для собственной матери.
Если слова обвинения — правда, прощать такое нельзя. Суд для того и нужен, чтобы досконально разобраться в деле. Но человеческая правота не дает следователю права забывать о правоте юридической и элементарной культуре делопроизводства.
Как разобраться в деле, если материалы составлены неряшливо? Как рассказали в Судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда, ссылки на тома и листы уголовного дела не соответствовали действительности. В обвинительном заключении говорилось о каких-то доказательствах, которые, как выяснилось, в материалах дела отсутствовали. Либо следователь предлагал верить ему на слово, либо попросту выдумал доказательства.
Скорее всего, ему банально не хватило времени или профессионализма, чтобы грамотно выполнить свою работу.
Например, согласно обвинительному заключению вещдоками по делу были два листа с записями обвиняемой. Как заверял следователь, в одной из бумаг «неблагодарная» (по мнению обвинения) дочь своей рукой написала подсказки потенциальным преступникам: где живет ее мать, где работает, где часто бывает, какой у нее график.
Другая бумага, как утверждал следователь, была распиской Б. в том, что она обязуется уплатить долг в размере 30 тысяч рублей за оказанную ей услугу — убийство матери. Вроде бы доказательства сильные. К ним надо бы пристально присмотреться, однако сделать это оказалось невозможно.
Обвинительное заключение указывало, что такие документы находятся в материалах дела — первом томе на листе дела N 165. Но когда судья открыл нужную страницу, увидел, что там находится постановление о приобщении к уголовному делу этих листов в качестве вещественных доказательств. А это, как говорится в народе, две большие разницы.
Упомянутых бумаг судья в деле так и не нашел.
Да и в целом обвинительное заключение содержало немало противоречий. Поэтому суд вернул дело, говоря простым языком, на доработку. И так должно быть с каждым.
В свою очередь прокуратура пыталась опротестовать такое решение.
В кассационной инстанции обвинитель заявил, мол, все ошибки — технические, их легко исправить прямо в процессе. Однако Верховный суд назвал эти доводы несостоятельными.
— В данном случае речь идет о значимых для дела доказательствах, допустимость которых оспаривалась защитой в суде первой инстанции, — говорится в документе Верховного суда России. — Суд, обоснованно признав нарушения существенными, правомерно возвратил уголовное дело прокурору.
Подробности — в определении N 4-О10-164. Беда в том, что в последнее время ошибки, опечатки в материалах уголовных дел стали буквально общим местом. «Благодарить» за это надо в том числе и информационные технологии.
Давно подмечено, компьютер расслабляет порой даже завзятых профессионалов. Хотя дисциплину и грамотность в правоохранительных органах никто не отменял.
Пресловутый обвинительный уклон, по мнению многих экспертов, как раз и начинается с того, что суды прощают следствию такие вот «технические» помарки. Здесь не стал придираться за ошибку, там закрыл глаза на помарки, а в итоге упустил что-то важное.
Сколько грамматических ошибок переросло в ошибки судебные, можно ли подсчитать?
Поэтому высшая судебная инстанция еще раз обратила внимание на проблему. Причем ошибаются не только следователи, но и люди, которые, казалось бы, по определению должны быть эталоном грамотности — судебные эксперты.
Верховный суд привел в пример дело, когда в актах судебно-медицинских экспертиз оказались перепутаны фамилии потерпевших.
Некий обвиняемый К. убил двух человек, они фигурируют в обзоре как М. и А. Судебные эксперты, исследовав трупы, не разобрались, где кто, в итоге каждому приписали чужую смерть.
— В акте судебно-медицинской экспертизы в отношении М. указаны телесные повреждения, фактически обнаруженные экспертом на теле А., и, соответственно, указана причина смерти А. как причина смерти М., — говорится в документе высшей судебной инстанции, — и наоборот.
Но суд не то место, где можно так «шутить» с фамилиями и смертями.
Дело было возвращено прокурору — для устранения препятствий его рассмотрения судом. Определение N 58-О10-81.
Кстати, по данным Судебного департамента при Верховном суде России, судами областного звена всего за полгода было возвращено прокурорам в порядке статьи 237 Уголовно-процессуального кодекса 93 дела, это примерно 5 процентов от общего числа оконченных производством дел. Иными словами, каждое двадцатое дело, прибывшее в региональный суд, было невозможно рассматривать по причине его плохой подготовки.
А районные суды вернули прокурорам за то же время почти 7 тысяч уголовных дел.
За увеличение с года до двух лет срока, в течение которого исполнительные документы могут быть предъявлены к исполнению, а также срока давности исполнения постановления о назначении административного наказания проголосовала сегодня Госдума во втором чтении.